Недруги по разуму - Страница 39

Все остальное, кроме детей и дома, все связанное с теми чувствами, что заставляли мужчину выбрать одну и только одну женщину, было для Реса не слишком ясным и даже совсем туманным. Как всякий пиррянин, он часто видел смерть и многих на своем веку терял – и, разумеется, испытывал сожаление; в списке потерь были достойные люди, весьма полезные для общества, были его женщины и его друзья – скажем, тот же Язон динАльт… Но сожаление – это все, что можно ощутить при мысли об ушедшем человеке; сожаление, и только! Исчезнув, он не разрушает семьи, которой нет, не оставляет близких беззащитными – да и они, эти близкие, скоро последуют за ним, не через пять, так через десять лет. Пирр – не изнеженная цивилизованная планета, и жизнь на Пирре столь коротка, что есть в ней место для друзей-соратников, но уж никак не для любви! Любовь, и все, что она вызывает: горе и радость, мечты и томления, – слишком большая роскошь для Пирра. И оттого любовь…

Ему почудилось, что Мета всхлипнула. Рес замолчал, поерзал в кресле и отвернулся в смущении, шаря взглядом по рубке «Арго». Свет, струившийся с потолочных панелей, был неярким, не оставлявшим бликов на корпусах приборов; на обесточенном пульте не перемигивались огоньки, его поверхность, усеянная циферблатами и шкалами, тонула в полумраке, который придавал загадочность знакомым очертаниям; из всех многочисленных экранов горел один, обзорный, и на нем виднелись пара дюжин звезд и краешек космического дока. Это сооружение парило в пятистах километрах от поверхности Дархана, но, если забыть о планете, чудилось, будто его забросили в межгалактическую пустоту.

Рес осторожно покосился на белокурую женщину, сидевшую перед ним. Нет, она не плачет… показалось… Глаза поблескивают, но на щеках – ни слезинки, губы плотно сжаты, и лишь на виске бьется, подрагивает голубая жилка. Ни признака слабости… А если б он и был, нельзя показать, что он его заметил; слабость, как и сочувствие, оскорбительна для пиррянина. Поэтому в рассказе Реса присутствовали только факты, и никаких эмоций.

Губы Меты шевельнулись. Несмотря на подозрительный блеск глаз, голос ее был спокойным и ровным.

– Ты сказал, что поиски прекращены?

– Нет. Прекращены на острове и близлежащем архипелаге. Там обыскали все утесы, расселины и океанское дно, и Бруччо с Керком полагают, что повторить все то же самое в десятый раз – бессмысленное дело. Следов на почве нет, но так как Язон не мог испариться… – Рес развел руками и бросил взгляд на Мету. – Или мог? Ты ведь лучше знаешь, что он может и чего не может, верно?

– Меня там не было, был Керк, – сухо заметила женщина. – Если б Язон находился со мной, я не позволила бы ему исчезнуть. Во всяком случае, не в одиночку. – Зрачки ее вдруг сделались колючими. – Раз на острове его нет, то где же он? Где его ищут?

– Керк объявил всепланетный розыск, но сейчас поиски ведутся на восточном берегу материка и в примыкающей акватории. Видишь ли, Бруччо думает, что его утащила какая-то летающая тварь, дракон или мутант-шипокрыл. Возможно, огромный, но человек в скафандре – все-таки нелегкий груз, его не унесешь за сотни километров! Так что есть резон начать с прибрежных областей… – Рес помолчал и добавил: – Там три скиммера, Мета, и пятьдесят ваших «жестянщиков»… то есть я хотел сказать – городских… Я послал сотню людей с доримами, Наксу и нескольких «говорунов»… Поверь, мы делаем все, что можем… И мы его найдем! Живого или мертвого!

Мета опустила веки, сцепила пальцы на колене и замерла, будто прислушиваясь к какому-то тайному внутреннему голосу или советуясь с ним. В просторном командном отсеке воцарилась тишина; ее нарушали лишь негромкий гул кондиционеров да неопределенные звуки, что доносились из корабельных недр. Там работала бригада дарханцев, пополнявших арсенал «Арго» новой орудийной башней, и временами Ресу казалось, что он различает лязг металла, шипение сварочных агрегатов и перекличку монтажников.

Глаза Меты раскрылись.

– Не чувствую, что он погиб, – тихо произнесла женщина. – Не чувствую и не верю! Значит, надо искать. Но…

– Но?.. – повторил Рес после продолжительной паузы.

– Вы не там ищете. Не там и не так! Это предположение Бруччо… ну, насчет летающей твари… Бруччо – хороший специалист, а Керк – прекрасный организатор, и я бы доверилась им во всем – во всем, кроме Язона. Язон динАльт – это особый случай. Такой, на который у них не хватит воображения.

– Воображение? Что это такое?

– То, чему я научилась у Язона. Вот ты спросил: что он может и чего не может… Поверь, ни ты, ни Бруччо с Керком не представляете, что он способен выкинуть! Бывает, не по своей воле – просто все необычное, приятное и неприятное, валится на него, как град камней при извержении вулкана. Что свалилось в этот раз? – Чистый лоб Меты пересекла морщинка. – Не думаю, что это дракон, который мерещится Бруччо. Тут что-то иное, более серьезное…

– Например?

– Не знаю. Надо подумать. – Она пригладила волосы и впервые взглянула Ресу прямо в глаза. – Я полечу с тобой на Пирр. Здесь, на «Арго», останутся мои помощники и приглядят за дарханцами – я обещала им двойной тариф, если завершат работу через месяц. Это важно, крейсер нам пригодится… Но мне тут нечего сидеть. Лучше я расспрошу Керка о всех подробностях и подумаю… – Мета стиснула пальцы так, что побелели костяшки, – подумаю, где искать и как искать.

– Хочешь, чтобы мы вылетели немедленно?

– Если ты не против, через час. Я соберу свои вещи.

Вещи!.. – подумал Рес. Какие вещи? И целый час на сборы! За час можно с дорима шкуру ободрать, разделать тушу на куски и засолить их в бочке! Однако ни словом, ни жестом он не выразил недоумения, а лишь поднялся и кивнул.